Во что играли на улице маленькие миасцы в середине XX века

О том, во что играли миасские дети послевоенных лет,  увлекательно рассказал рано ушедший из жизни миасский писатель Борис Миронов в книге «Война была ещё вчера». Книга эта — библиографическая редкость, найти её трудно, почти невозможно. Гораздо проще почерпнуть из неё с нашей помощью любопытные сведения о прошлом Миасса.

Слово — Борису Петровичу Миронову.

«…На переменах в ходу среди мальчишек была игра, привезённая из Америки Владимиром  Маяковским. Один из играющих становился в центр круга, прикладывал руку к уху, другую засовывал под мышку первой, выворачивая ладонь наружу. По команде кто-нибудь из играющих с силой ударял своей ладонью по ладони водившего. Тот после удара, весьма неприятного, оборачивался и старался угадать ударившего среди партнёров, каждый из которых выставлял вперёд руку с поднятым большим пальцем. Если «жертва» угадывала ударившего, то тот становился на её, жертвы, место. Если нет, «избиение» продолжалось.

…Мальчишек, как всегда, манили игры запретные и полузапретные. Очень популярной была игра в «жёстку». Предмет, обозначаемый словом невнятного происхождения, представлял собой круглый кусочек шкуры животного с длинным мехом. К коже крепилась «пуговка» из свинца. Крепилась чаще всего с помощью проволоки. Жёстка должна была быстро взлетать и плавно опускаться на обутую в валенок ногу, для чего игроку приходилось сгибать её в колене и отводить колено в сторону наружу. При «гонянии» жёстки игрок переминался с ноги на ногу, подкидывая снаряд ударом ступни. Со стороны казалось, что он исполняет какой-то странный танец.

Игроков в одну жёстку могло быть несколько, и каждый стремился как можно быстрее набрать условленное число подброшенных жёсток. Поэтому когда очередной участник стучал по жёстке, остальные считали. В игру вступал очередной игрок, если жёстка падала на пол. Некоторые корифеи с одного захода подбрасывали её до ста раз. Победителю доставался приз — он раздавал побеждённым щелбаны по лбу.

 Обычно в жёстку одновременно в коридоре играли несколько компаний. Игра была настолько увлекательной, что звонка часто никто не слышал, а игру прекращал учитель, перехвативший жёстку на лету. Конфискат учитель убирал в шкаф и запирал. Но меховые летуны появлялись снова и снова.

…Летом мальчишки поголовно увлекались игрой в деньги и на деньги. При игре в «чику» каждый игрок ставил на кон монету оговорённого номинала. Монета ставились столбиком одна на другую решкой вверх. Кон, чаще всего, — ровный участок земли, как правило, тротуара, по которому во время игры, поругиваясь, перемещались пешеходы. Игроки по очереди метали биту — тяжёлый кружок металла. При удачном броске бита ударяла по краю столбика, и монеты, которые переворачивались орлом вверх, переходили в карман везунчика.  По остальным монетам игроки по очереди колотили битой до тех пор, пока те не переворачивались орлом вверх.

…Была ещё одна увлекательная денежная игра — в «стеночку». Участники становились у стены дома и по очереди ударяли об неё монеткой одного достоинства. Монеты, естественно, падали на землю. Игрок забирал себе те монеты, до которых мог дотянуться от своей одновременно двумя растопыренными пальцами, как правило, большим и средним. При этом надо было не просто дотянуться, но и прижать монеты так, чтобы заинтересованное лицо не могло выбить их из-под пальцев лёгким щелчком. Тем, у кого «грабли» были пошире, завидовали и с ними старались не играть.

…Ну, а чтобы закрыть вопрос об играх той поры, расскажу ещё о так называемой чугунной, деликатно выражаясь, попе или о чехарде, хотя мы этого слова никогда не употребляли. При чугунной чехарде один из игроков, по жребию, садился на землю, а остальные на него прыгали, надевая ему после прыжка на голову свои шапки — кепки, панамы или невероятно популярные тогда «аракчинки», то есть тюбетейки. Когда на голове сидящего оказывалась горка головных уборов, игра достигала кульминации. Наконец, кто-то в прыжке сбивал шапки. Тогда сидящий становился на коряки, сбившего клали на спину, задом к нему, поднимали за руки  и ноги и с качка с силой били его задом по заду водившего столько раз, сколько с головы упало шапок. Так как водившего обыкновенно ставили лицом под горку, то после удара ему частенько приходилось совершать на коленках короткие пробежки по хохот товарищей. Потом водящим становился неловкий «прыгун».

А во что играли вы? Помните ли игры своего детства?..

25 лет назад культура Миасса понесла большую потерю: ушёл из жизни Иван Андреевич Рослый, первый директор Миасского музыкального училища.

26 октября в ДШИ № 2 (ул. Степана Разина, 2) пройдёт творческая встреча, посвящённая памяти Ивана Андреевича Рослого. Все ли в городе знают его, все ли помнят?..

Биографическая справка об Иване Рослом на Миасс.инфо, как и положено информации такого рода, лишена какой-либо эмоциональности: родился… учился… окончил… направлен… назначен…

Но если попросить рассказать об Иване Андреевиче Рослом его многочисленных учеников, коллег, друзей, студентов, то рассказам не будет конца.

Да, и они тоже непременно сообщат, что после окончания Магнитогорского музыкального училища молодой аккордеонист Иван Рослый приехал в Миасс, где возглавил только что открытую детскую музыкальную школу № 2.

Да, они подтвердят, что спустя 18 лет Ивана Андреевича Рослого назначили директором только что открывшегося в городе музыкального училища, успешно руководить которым он будет до 1984 года.

И добавят ещё много-много подробностей о том, что по инициативе Рослого и, в первую очередь, его усилиями при училище образовалась городская филармония, где выступали именитые музыканты со своими не менее выдающимися учениками.

А потом, когда первый  пыл спадёт, они расскажут о любимом директоре как об обычном человеке. Простой, чуткий, доброжелательный, душевный, мудрый, щедрый, заботливый… — при всём желании не найти столько слов, которые бы точно и ёмко обрисовали облик Ивана Андреевича Рослого.

Он действительно был мудр. И понимал, что вырастить талантливых учеников смогут только талантливые учителя, а потому тщательно формировал педагогический коллектив, наведываясь в консерватории, высматривая самых способных.

— Он создал настоящую, крепкую, дружную семью из педагогов, — вспоминала бывший педагог Миасского колледжа искусства и культуры Наталья Ефимова. — Ездил на экзамены в консерватории, по крохам собирал мощный педагогический коллектив. И все мы были для него одинаково дороги и любимы. Никогда больше музыканты не получали столько квартир, сколько при Иване Андреевиче!.. Своим примером он учил нас видеть в людях светлое, хорошее, замечать успех другого и радоваться ему, как своему. Сам никогда не забывал отметить наши достижения, похвалить. Вручал грамоты, премии по 10-15 рублей, но всё равно было приятно!

…Все педагоги в голос утверждают: рядом с директором было очень уютно, комфортно, он умел создать и поддерживать в коллективе удивительный климат взаимного доверия, дружелюбия, творческого горения.

…Педагогическая молодёжь была максималистски настроена к студентам, которых считала недостаточно старательными, усердными и талантливыми. «Учить нельзя, выгнать!» — настаивали молодые преподаватели, сами недавно покинувшие институтскую скамью.

Директор же считал, что педагог должен искать индивидуальный подход к каждому ученику: «Не выучил? Завтра выучит! Прогулял? Да влюбился парень, страдает. А что, сами-то такими не были разве?» Иван Андреевич берёг учеников, жалел и защищал их.  

…Душа компании, Рослый был заводилой на всех праздниках, пикниках, капустниках. Но и о деле никогда не забывал, учился сам и охотно направлял на учёбу молодёжь. И на искреннюю любовь и заботу преподаватели отвечали ему такими же искренними чувствами, преданностью, работой без удержу, новыми успехами учеников, да и своими собственными.