Старгородец Владимир Кульков мастерски владел искусством таксидермии
Жил когда-то в Миассе Владимир Семёнович Кульков, мастеровой на все руки: высококлассный слесарь по ремонту автомобилей, сварщик, жестянщик, художник, модельщик, насекальщик, плотник, столяр, цветовод-любитель… И ещё – таксидермист, а по-простому – чучельник. Комнаты в его большом, ухоженном доме – как домашний музей. Ястреб, сова, тетерев. Рябчик, куропатка, дятел, чайка… Много всего!
— Черноголовый хохотун, — показал Владимир Семёнович на громадных размеров чайку, что раскинула крылья в стороны метра на полтора. — За всё время, что чучелами занимаюсь, только двух таких больших видел… А однажды сова у меня такая была, что одним крылом в одну стенку упиралась, другим — в другую, а это, пожалуй, метра три будет, не меньше. Дальнобойщики на юге ехали, видят — сова на дороге валяется. Один другому кричит: «Стой!» Выскочил, подобрал и тащит в машину. Тот: «Ты чего дохлятину собираешь?» — «Чучело, — говорит, — сделаю, в Миассе один мужик этим занимается». Потом напарник всю дорогу его подначивал: «Вон собака дохлая лежит! Подбери!» А когда готовое чучело совы увидал, тут язык-то и прикусил…
— А однажды привезли мне кабанью голову: «Сделай, мол, чучело!» Ну, сделал. И знаешь, какой толщины шкура у кабана? Четыре сантиметра! Взял шерхебель, сострогал больше половины. Оставил примерно сантиметр — дальше нельзя, щетина выпадет. Никто не верил, что у кабанов такая шкура, охотники даже спорили на ящик коньяка, а потом приезжали замерять штангелем…
С удовольствием показывал Кульков чучела хорька, колонка, ханорика, норки, куницы, белки, дикого голубя… И опять рассказывал:
— Никто не учил, самоучка я. Первой у меня сова была. Крылья ей расправил, подставил палочки, дал высохнуть. А через год крылышки стали опускаться, пока совсем не повисли. Если поднимать — шкурка лопнет. Потом сообразил, что к чему, и стал арматуру вставлять в хвост, в крылья, в голову… В Ильменском музее, как зайдёшь, в углу две рыси зайца делят – так это моя работа! А напротив рыси — скала и на ней сова сидит с мышкой в клюве. Тоже моё! Однажды даже сома на заказ делал!
За двадцать с лишним лет Кульков сделал немало чучел. Точную цифру назвать затруднился:
— Да разве же я считал? Дома коллекция всё время меняется — одно продам, другое добавится. У меня ведь какая договоренность с заказчиками? Три тушки привозят, две им выделываю, третья мне остаётся.
Несколько лет назад оборвалась жизнь народного умельца. Но у кого-то до сих пор висят на стенах его работы, а это значит, он жив.
| Краеведческая страница |