2023 — примечательный год в истории Миасса. Год, когда нашему городу исполняется 250 лет, указом Президента России объявлен годом наставника и педагога. В этом, юбилейном, году Отдел библиографической работы в рамках программы «Источник вдохновения — Миасс» представляет информацию о наших земляках. Один из тех, кого хотелось вспомнить сейчас — человек, оставивший глубокий след в культурной и литературной жизни города, журналист, прозаик, поэт, наставник — Михаил Лаптев.
Михаил Петрович Лаптев родился в деревне Лаптево, Кировской области 21 ноября 1928 года. В Миасс он попадет только в 1964 году, закончив к тому времени Стерлитамакский медицинский техникум и Литературный институт. Его однокурсниками были Олжас Сулейменов, Александр Эбаноидзе, Сулейман Стальский, Борис Ряховский и многие другие, ставшие впоследствии известными писателями.
После окончания Литературного института М. Лаптева направили в Челябинск. Сначала его поселили во Дворце культуры завода ЧТЗ (Челябинский тракторный завод).
Кто-то из друзей помог найти вариант с трудоустройством и с жильём в городе Миасс, который активно строился в те годы. Здесь Лаптеву пришлось совмещать литературную работу с журналистикой. Вторая профессия давала возможность зарабатывать деньги. С 1964 года Лаптев работал редактором газеты «Уральский автомобиль». Через два года он стал литсотрудником в газете «Миасский рабочий», а с 1972 года — ответственным секретарем редакции.
Из детства,
Из сиротства
В Челябинск
И в Миасс, —
Урал, ты и сегодня
Мой золотой запас!
Вскоре после переезда в Миасс Лаптев возглавил литературное объединение, поскольку являлся профессиональным литератором, о чём свидетельствовала запись в дипломе – «литературный работник». Так начинается его путь наставника, наставника миасских поэтов.
Учениками М.Лаптева по праву могли считать себя Владимир Белопухов и Сергей Каратов, Александр Романов и Артемий Подогов, Раиса Завражнова и Александр Герасимов. «Я попал к Лаптеву на занятия в 1968 году, — вспоминает Сергей Каратов, ставший позже профессиональным московским поэтом. — Разных руководителей литературных объединений в Челябинске, в Москве я видел потом много. Но такого, как Лаптев, встретить не довелось».
Михаил Петрович обожал философские беседы, любил обсуждать прочитанные книги. У него было масштабное видение; даже в какой-то незначительной детали он мог разглядеть огромный смысл. По натуре он был очень внимательный и заботливый, молодых литераторов поучал ненавязчиво, поправлял корректно.
«Его жизнерадостный смех лечил и всех нас, кто когда-то пришли к нему в литобъединение при газете «Миасский рабочий» (тогда оно еще не имело названия «Ильменит»). Это название дал именно Михаил Петрович Лаптев, и оно прочно закрепилось за городским литобъединением» — говорит Сергей Каратов.
Работа ответственным секретарем в газете выматывала его, и мало сил оставалось на творчество. Другому литератору и того бы не удалось сделать, а Михаил Петрович Лаптев, несмотря на очень трудную творческую судьбу, все-таки смог написать ряд замечательных произведений и выпустить их в Челябинске. Это книга рассказов «Пластинка на винчестере», роман «Костер рябины красной» и сборник стихотворений «Изморось». Его стихи печатались и в столичных изданиях, хотя пробиться туда в те годы было очень сложно. Зато в городской газете «Миасский рабочий» публиковались и стихи Лаптева, и романы с продолжением, и отдельные рассказы этого интересного писателя.
Проза Лаптева основана на сюжетах, взятых им из жизни. Лаптев создает драматичные коллизии в своих произведениях, подчас неожиданные в своих развязках.
Михаил Лаптев – поэт – лирик, оставивший нам незабываемые картины уральской природы.
Ветер снес журавлиную стаю
И скатился в крутой овраг.
Вороненой холодной сталью
Блещет озеро Тургояк…
В его поэзии не всегда все гладко. Он не успел обрести зрелость стиля, жизнь его оборвалась слишком рано. Но в них нет и тени фальши, искусственности. Порой поэт достигает подлинной проникновенности:
Крещёному особой речью,
Покой поэту запрещён!
Он от нападок человечьих
Щитом стеклянным защищён.
Судьбина эта не простая,
Но не убьёт мечту тщета:
Иду вперед и отлетают
Осколки звонкого щита.
Уже в крови мои запястья
От острых выступов стекла,
Но также далеко до счастья
и также степь белым-бела!
Но не кончаются стремленья,
Не жди добычи суета:
Мне остаётся в утешенье
Осколок хрупкого щита.
Гляжу в него: и океаны
Волнами синими плывут,
И каравеллы Магеллана
К далёкой Индии идут…
«Он был разным, — говорил близко знавший его Борис Фридлянский. — То простодушным, то прихотливым, иногда колючим до ярости, иногда элегически умиротворенным. Часто, что называется «душа нараспашку», но временами как бы отстраненным ото всех, скованным… Общение с ним не было легким, но – всегда притягательным. Он обладал не часто встречающимся умением в корне пересмотреть сложившиеся представления о жизни и творчестве, жестко спросить с самого себя. Его бурный, истинно поэтический темперамент порою перехлестывал через край. А жизнь располагала по- своему, и не было недостатка для разного рода преград».
Выматывающая газетная текучка, невозможность публиковать то, что считаешь нужным, равнодушие в областной писательской среде, богемная жизнь с возлияниями подорвали здоровье Михаила Петровича. Он чувствовал, что время его истекает.
В ночном лесу ни зги не видно
И даже звезды не горят.
Деревья – мне признаться стыдно –
Во тьме схватить меня хотят.
В кореньях путаются ноги,
А я бегу, совсем шальной…
Как ведьмы, по лесной дороге
Зарницы прыгают за мной.
Когда Михаил Лаптев читал стихи, в его голосе звучала тайна, тайна поэта. «Он таил от чужого взгляда свои боли и сомнения, оберегая свой внутренний мир от других, — говорил один из его учеников, ныне сам поэт, член Союза писателей Марат Шагиев. – Мне кажется, ему очень хотелось, чтобы его жизненные обстоятельства не просочились в его стихи. Но это ему редко удавалось. Да и как же иначе? Ведь он был поэт..»
Вот я снова влезаю в работу,
Словно лошадь влезает в хомут.
Для того, чтобы в полном накале
Мне не выкипеть сразу до дна,
Поступаясь словами вначале,
Может, выпью немного вина…
Одного никогда не узнаю:
Где мои голубые края,
Где приду я к переднему краю,
Где последняя сходня моя?
Путь Михаила Петровича Лаптева оборвался в 1980 году. И, кажется, с тех пор столько всего случилось — сменился политический строй, появились новые писатели, сам город изменился. Но Миасс помнит его, писателя, поэта и наставника поэтов — Михаила Петровича Лаптева. Его помнят его ученики, сами уже состоявшиеся писатели. Литературное объединение «Ильменит», чьим руководителем он был, живёт и продолжает воспитывать новых творцов слова. В сборнике «Ильменитовая чаша», который вышел в 2020 году, есть статья о Михаиле Лаптеве и подборка стихотворений.
О Михаиле Лаптеве здесь
Изображения из архива Литературного музея (Библиотека-филиал № 21)
| 2023 год - год педагога и наставника / Краеведческая страница |